Взорванный смертником поезд остановился на «Технологическом институте». Выносить людей из вагона пришлось другим пассажирам, которые были в тот момент на станции.
Пока одни оказывали первую помощь, другие снимали происходящее на телефон. Еще нескольких случайных пассажиров СМИ сразу же назвали террористами.
«Бумага» рассказывает истории людей, оказавшихся в метро во время взрыва.
«Крутилась мысль свалить со станции»: как мастер по ремонту и студент спасали пострадавших по пути на работу
Николаю Гриценко 32 года. Он родился и вырос в маленьком поселке в Адыгее по соседству с Майкопом. Там же выучился на мастера по ремонту машин, а потом ушел в армию. После службы Николай уехал в Петербург.
После тихой Адыгеи шум машин и баров сбивал и нервировал Николая, но молодой человек освоился: в Петербурге Гриценко уже больше десяти лет и называет себя «в первую очередь петербуржцем».
Последние семь лет Николай работает мастером по ремонту газовых колонок и почти каждый день выполняет частные заказы в разных районах Петербурга. 3 апреля у Гриценко был заказ на «Проспекте Ветеранов», после которого он отправился на «Парк Победы»: доехал до «Технологического института» и пересел на синюю линию.
— Тот самый вагон подъехал прямо ко мне. Я увидел вывернутую дверь и сначала подумал, что станцию проезжает пустой сломанный поезд.
Гриценко заглянул в вагон. Там были тела погибших, пострадавшие звали на помощь.
Вместе с еще одним мужчиной Николай вытаскивал людей — через окно и выкорчеванную взрывом дверь. Гриценко помог выбраться четверым, в том числе вытащил пожилую женщину без сознания. Все они живы и уже прошли реабилитацию.
Передав людей спасателям, Николай пошел к выходу: «Я был весь в крови, а на эскалаторе люди спокойно разговаривали о чем-то своем. Будто бы ничего не произошло».
Мужчина вышел из метро, добрел до первой лавочки и подряд выкурил полпачки сигарет. И только от проходивших людей узнал, что в метро был теракт. Гриценко начал обзванивать друзей — просил не пользоваться метро, перенес заказ на следующий день. До квартиры на «Кировском заводе» дошел пешком.
Следующим утром Гриценко поехал на отложенный вызов. Пересаживался снова на «Технологическом институте».
— Понимал, что нужно привыкать к метро, от него никуда не деться. Поехал на заявку. Я еще был с большим рюкзаком, в котором инструменты вожу. Все на меня косились. Конечно, первое время в метро вспоминалась картина из того вагона: я ведь ничего подобного никогда не видел. Кровь вообще не переношу, даже фильмы ужасов не смотрю.
Николай по-прежнему почти каждый день ездит в подземке. Спускаться на станции не боится: «в страхе жить нельзя». Правда, теперь Гриценко в вагонах метро прикидывает, «как всё это было, где стоял террорист». По собственному признанию, отвлечься от мыслей о теракте ему помогли «крепкая психика» и ремонт квартиры, который он затеял спустя месяц после взрыва.
За помощь пострадавшим Николаю вручили благодарственное письмо от губернатора и памятные часы с надписью «За бескорыстную помощь при теракте». Их Гриценко носит по редким выходным и никогда не надевает на работу: боится испортить стекло.
В посвященных теракту пабликах Гриценко и еще десяток петербуржцев, помогавших при взрыве, называют героями. Сам он свой вклад оценивает скромнее: «Мысли убежать у меня, конечно, не было, а так… Людям помогать нужно во всех ситуациях. А тем более такое происшествие, не бросишь же людей. Приятно, что сделал добро».
После теракта Николай отвозил собранные деньги и вещи одной из пострадавших, следил за расследованием и судьбой выживших. Лично ни с кем из спасенных Гриценко знакомиться не пытался, стесняется. «Я что, подойду к человеку и скажу: знаете, я вас спас? Как-то неудобно». Пожилые родители Николая в Адыгее гордятся сыном и хвастаются им перед знакомыми.
Последний год Николая чаще досматривают из-за большого рюкзака, на что он реагирует спокойно, иногда сам сразу заходит к сотрудникам с детектором. «Некоторые пассажиры нервничают, начинают скандалить, выяснять с ними отношения, но это потому, что они сами в такой ситуации не были и не понимают», — считает Гриценко.
Студент факультета политологии СПбГУ Алексей Чирочкин оказался на «Технологическом институте» случайно. В свободное время подрабатывал курьером и днем 3 апреля решил передохнуть на станции после очередного заказа. Алексей сел на скамейку и включил музыку — из-за наушников не услышал взрыва, но почувствовал сильный запах гари.
— Первой мыслью было: что за херня? Что происходит? Мыслей о теракте не было, думал, что это несчастный случай.
Сначала студент сфотографировал случившееся: «находился в ступоре, не знал, что делать». После побежал помогать пострадавшим, хотя в голове «крутилась мысль свалить со станции, как и многие другие».
Сначала Алексей помог пожилой женщине, перепачканной кровью: довел ее до скамьи и усадил. Потом вытаскивал из вагона пострадавших. Чирочкин говорит, что сейчас даже не вспомнит лиц тех, кому помог: «Не знаю почему, но сейчас я рад, что не помню их».
День теракта часто снился Алексею; во сне он снова и снова прокручивал события, размышляя, как мог больше помочь пострадавшим. Все друзья и близкие, наоборот, убеждали в том, что он сделал больше, чем требовалось: нужно было не рисковать жизнью, а сразу уйти со станции.
«Я принял решение по инструкции»: как во время теракта работали сотрудники метро и почему после проверок подземку признали небезопасной
Со дня теракта прошел год, но метрополитен по-прежнему оберегает машиниста Александра Каверина от журналистов: именно он управлял поездом, в котором произошел взрыв. В ответ на запрос «Бумаги» на интервью с Кавериным в пресс-службе метро заявили, что не хотят, чтобы машинист «снова переживал те эмоции и отвлекался от рабочего процесса».
Благодаря такой опеке об Александре Каверине известно немного. Родился в Узбекистане, переехал в Россию в 20 лет. Преподавал ОБЖ и физкультуру в школе, затем работал в детдоме. После этого Каверин резко изменил свою жизнь: пошел на курсы машинистов. Поездами он управляет с 2002 года.
3 апреля Александр, как обычно, вышел на работу. Около 14:30 в очередной поездке услышал хлопок в третьем вагоне. По связи «пассажир — машинист» начали поступать непонятные сигналы: в вагоне одновременно говорили все, ничего нельзя было разобрать.
— Я принял решение по инструкции, как действуют в таких случаях, о выводе состава на станцию. Он шел без замедления. На тот момент о страхе думать было некогда — надо было работать. Паники не было. Поверьте, когда открывался первый вагон, пассажиры стояли и хором объясняли, что произошло; даже не вышли из вагона, — вспоминал первые секунды после взрыва машинист.
После того как пассажиров и пострадавших эвакуировали, Каверина отвезли на допрос в Следственный комитет как одного из главных свидетелей. Никаких претензий у следователей не было. Наоборот, в СК отметили, что машинист принял единственно верное в этой ситуации решение, проехав оставшиеся несколько километров до станции. «[Это] позволило незамедлительно приступить к эвакуации и помощи потерпевшим. Не исключено, что это помогло предотвратить появление еще большего количества жертв», — заявлял представитель СК.
Несколько следующих недель по настоянию руководства метрополитена Каверин не работал — и даже не знал, когда сможет вернуться к управлению поездом. Увольняться, это машинист сразу заявил, он не собирался.
За свои действия при теракте Каверин получил знак «Почетного работника транспорта». Машиниста представили к ордену Мужества и наградили премией «Герой года», проводившейся при поддержке правительства. Имя Каверина внесли в специальную почетную книгу, хранящуюся в городском архиве.
Награды за спасение пассажиров получили еще два работника метро: инспектор службы контроля метрополитена Альберт Сибирских, заметивший бомбу на «Площади Восстания», и дежурная по станции Нина Шмелева, организовавшая эвакуацию с «Технологического института».
Все трое до сих пор работают в метро и скромно говорят, что всего лишь действовали по инструкции. Как и раньше, старший машинист Александр Каверин каждый день идет на работу и управляет поездами. Он не считает себя героем и даже отказался от денег, которые начали собирать для машиниста в соцсетях через несколько дней после теракта.
— Я благодарен, но считаю, что эти деньги нужно передать тем, кому они действительно нужны, — сказал он тогда и назвал конкретную пострадавшую в теракте, которой ампутировали ногу.
Однако сотрудников подземки не только награждали и благодарили. В апреле 2017-го Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности в отношении 43-летнего инспектора метро Константина Ипполитова.
3 апреля Ипполитов был главным в смене службы контроля на станции «Академическая» — именно там смертник спустился в метро. По данным следствия, он назначил на станцию двух стажеров, которые из-за своего статуса не имели права досматривать пассажиров с помощью лучевой установки. Кроме того, на «Академической», как и на всех станциях до теракта, рамки металлоискателей работали в беззвучном режиме. Всё это и позволило смертнику устроить теракт, уверены следователи. В метрополитене «Бумаге» сообщили, что Ипполитов уволился. О других деталях дела информации нет.
«Живу той же жизнью, что и раньше»: как год после взрыва прожил Ильяс Никитин, которого в СМИ называли террористом
40-летний Ильяс Никитин оказался одним из первых, кого следствие заподозрило в организации теракта почти сразу же. Уже через пару часов после взрыва «РЕН ТВ» и «Фонтанка» опубликовали снимки Никитина с камер видеонаблюдения в метро. На кадрах был мужчина с бородой до груди в традиционном мусульманском темном халате. На голове у него была высокая каляпуша — татарский головной убор. За это СМИ станут называть Ильяса «человеком в шапочке». Однако Никитин так выглядел далеко не всегда. Даже имя у него раньше было другое — Андрей.
Никитин родился и вырос в Башкирии, окончил военное училище. Служил в ВДВ, а в конце 90-х попал на войну в Чечне. Именно там Никитин кардинально изменил свою жизнь. Сначала ушел в запас, «так как не хотел больше брать в руки оружие», а потом принял ислам и сменил русское имя на татарское.
Никитин жил в Новом Уренгое, а после развода с женой устроился дальнобойщиком. Уже больше четырех лет Ильяс работает вахтовым методом на компанию, базирующуюся в Нижневартовске. Параллельно учится в медресе при мечети Ляля-Тюльпан в Уфе. В начале апреля 2017 года Ильяс прилетел в командировку в Петербург, «утром 4 апреля уже должен был улетать дальше».
Около 14:30 Никитин вышел из вагона поезда на «Сенной площади». Хлопок в глубине подземки он услышал уже на эскалаторе. Что это было, не понял, но вместе с другими пассажирами выбежал на улицу.
Через пару часов мужчина увидел свои фотографии в новостях. Ильяс сам пришел в отдел полиции и заявил о невиновности. На такой шаг он решился сразу, так как «несет ответственность не только за себя, но и за сразу умму Мухаммада (мусульманскую общину — прим. «Бумаги»), и за всех мусульман». По воспоминаниям Никитина, через 15 минут допроса его отпустили из полиции.
— Я подробно ответил на все заданные мне в отделении вопросы. Меня поняли и услышали, — рассказывал Ильяс. Через 12 часов правоохранительные органы признали его невиновным. Никитин предполагает, что вопросы у следователей возникли именно из-за его внешнего вида.
Петербургская командировка Никитина завершилась утром 4 апреля, у него оставалось несколько свободных дней, в которые он планировал навестить мать в Башкирии: незадолго до теракта у нее случился инфаркт.
Из Петербурга до Москвы, где нужно было сделать пересадку, Никитин долетел спокойно. Но из «Внукова» Никитин не смог улететь дальше из-за «протестов со стороны перепуганных пассажиров»: их тоже смутили мусульманские одежды бывшего десантника. Урегулировать ситуацию не смогли даже сотрудники службы безопасности аэропорта, Никитина вывели из самолета, он пропустил рейс. Уехать из Москвы удалось только на следующий день: Ильяс нашел попутчика в BlaBlaCar.
На этом неприятности не закончились. 5 апреля Никитин узнал, что его могут уволить с работы «по просьбе регионального Следственного комитета». Близкий к Никитину источник сообщил «Бумаге», что в фирму позвонили сотрудники СК и требовали увольнения Никитина и его напарника, но начальник попросил «сообщить о случившемся в СМИ, дабы поднять волну негодования». Вскоре в СК заявили, что отношения к случившемуся не имеют, а сам Никитин рассказал, что его не будут увольнять. Почему решение изменилось, он не объяснил.
К середине апреля всё нормализовалось. Никитин, по собственным воспоминаниям, вернулся к обычной жизни «неискушенного журналистским вниманием глубоко верующего человека». Он рассказал «Бумаге», что так и не подал иски к «Фонтанке» и «РЕН ТВ», хотя юристы предлагали помощь. Ильяс объясняет это просто: «в России есть те, кто плохо относится к мусульманам, и их меньшинство», но «эти СМИ» к ним не относятся.
Чтобы доказать, что опасения беспочвенны и «религия ислам не имеет никакого отношения к террору», Ильяс даже принял участие в антитеррористическом митинге в Башкирии, который прошел в знак солидарности с Петербургом.
— Как мусульманин я посчитал долгом принять участие в этой акции. В исламе убийство мирных людей считается одним из самых тяжких грехов. В Коране сказано: убийство одного невинного человека равноценно по степени греха убийству всего человечества.
Никитин считает показательным, что после ложного обвинения его поддержали не только мусульмане, но и православные, и убежден, что «нужно уходить от ненависти и страха перед теми, у кого другая вера и другая одежда, ведь страх и ненависть — последствия теракта».
Сейчас Никитин всё так же работает дальнобойщиком в той же компании и живет привычной жизнью, будто теракта и обвинения не было.
— Слава богу, на мне всё случившееся не отразилось: ни морально, ни физически. Я живу той же жизнью, как и раньше: хожу в той же одежде в те же места. Это время забывается уже — в принципе, оно недолго и продолжалось.
