В издательстве СПбГУ вышел первый том сборника «Блокада в решениях руководящих партийных органов Ленинграда. 1941–1944 гг.». В него вошло больше 1,5 тысячи документов блокадного времени, 98 % из которых ранее не публиковались. Университет также выложил электронную версию книги в открытый доступ.
Что нового о блокаде можно узнать из документов, действительно ли руководство города питалось гораздо лучше обычных горожан и могли ли власти снизить число жертв? «Бумага» поговорила с одним из составителей сборника, историком Кириллом Болдовским.
— Как создавался сборник?
— С документами мы начали работать три года назад. То, что они существуют, знали все, но не менее 50 лет они были не общедоступны для историков. В СССР была такая система — отдельных людей допускали к работе с отдельными документами, но не всех и не со всем массивом. Но они и после того, как стали доступны, долго лежали в архивах невостребованными.
Сборник состоит из трех томов, разделенных по хронологии. Первый охватывает период с июня 1941 года по март 1942 года. В него вошло более 1,5 тысячи стенограмм, постановлений и решений партийных органов. 98 % из них опубликованы впервые.
— Почему вы решили просто опубликовать документы в хронологическом порядке? Не историку в них будет сложно сориентироваться и найти что-то важное для себя.
— Любой профессиональный историк работает в первую очередь на основании исторических источников. Значительная часть источников по XX веку — это документы органов власти. А учитывая специфику устройства СССР, где властные структуры во многом определяли жизнь социума, документы руководящих органов имеют особое значение. Публикация таких источников дает историкам возможность ознакомиться с документами, поработать с ними и подготовить свои исследования на их основе.
Наш сборник предназначен для всех, кому интересны исторические источники по блокаде, но это действительно довольно сложное чтение, как и чтение любых источников. Для их понимания требуется определенная подготовка. Поэтому, мне кажется, в основном сборник будут изучать исследователи, но любой найдет в нем что-то важное. Он охватывает многие сферы жизни города.
Большинство документов затрагивают сразу несколько тем, поэтому делить их в книге по тематикам было бы неправильно. Но через месяц-полтора мы сделаем тематический рубрикатор для электронной версии, выложенной на сайте издательства СПбГУ. Как раз для тех, кто не имеет специального образования. Пока же книгу стоит просто просматривать от начала и до конца. Или же брать определенный период и смотреть, какие решения в это время принимались руководством Ленинграда.
— Почему важно прочитать именно эти документы о блокаде?
— Во-первых, роль власти в жизни советского общества была очень высокой, а в условиях войны и блокады — еще выше. Большинство сторон жизни отдельного человека определялось именно действиями власти. Второй момент — среди руководящих органов власти бюро горкома партии занимало одно из двух ведущих мест, наряду с военным советом Ленинградского фронта. Следовательно, его решения играли очень большую роль. Третье — когда мы издаем полностью все решения органа власти, то показываем его деятельность в полном объеме. Показываем всё, чем занимались люди, работающие в нем, а стенограммы заседаний бюро показывают отношение лидеров города к своему делу и кризисной ситуации.
«Историки не должны спорить с небылицами»
paperpaper.ru
Профессор Никита Ломагин — про главные заблуждения о блокаде Ленинграда
— Какие документы стоит посмотреть в первую очередь?
— Сложно выделить самые важные. Будет неправильно, если я или какой-то другой историк укажем, на какие документы стоит смотреть и как их понимать. Любой человек может сделать какой-то вывод почти из каждого документа и факта. И эти выводы будут у каждого свои. А подробно все документы пока никто не изучал и не анализировал.
Для любого периода, рассматриваемого в книге, плотность действительно значимых документов очень высока. Например, если посмотреть стенограммы с января по март 1942 года, мы увидим, как руководство сетует на нежелание горожан работать и попытки оставить себе карточки умерших родственников. Как они пытаются мобилизовать население, и говорят, что «человек человеку рознь, и один организовано переносит лишения, а другой нет». Как второй секретарь Ленинградского горкома Алексей Кузнецов признает, что в городе есть жертвы, но говорит, что они оправданы.
В то же время издаются документы, по которым можно понять, что город находится в критическом положении. Это документы о разборке деревянных сооружений на дрова, о применении экскаваторов и динамита для захоронения умерших. Среди них есть и постановление о плане выпуска в январе 1942 года в Ленинграде колбасы, кондитерских изделий, шоколада и пива. Причем колбасу и кондитерские изделия, согласно этому плану, выпускали тоннами. Для кого именно предназначались эти продукты, в документе не указано.
— В других документах что-то еще говорится о таком роскошном питании руководства и приближенных?
— Конкретно про потребление руководящего состава ничего нет. Это объясняется просто — такой вопрос просто не рассматривался руководством города. Для них он был давно решен.
Для меня вообще немного странно, когда люди начинают удивляться уровню питания руководства в блокаду. Разве в другие периоды советской истории руководство питалось как обычные граждане?
Мы не знаем точно, как питалось руководство [в блокаду], но известно, что не было ни одного случая смерти от голода работника партийного аппарата. Всего по городу таких работников было в пределах тысячи человек.
— А были ли в городе резервы продуктов для улучшения питания обычных горожан?
— Документы четко показывают, что к декабрю 1941 года никакого резерва в городе не было. Но проблема была не только в этом. Так вышло, что из-за недостаточной эвакуации, в декабре в городе неработающего населения оказалось больше, чем работающего. Соответственно, недостаток продовольствия объяснялся еще и просто количеством людей.
При этом уже с сентября 1941 года было понятно, что поставки продовольствия для города и фронта недостаточны, чтобы обеспечить нормальный уровень потребления. Это было ясно всем, но многие из руководства думали, что блокаду вот-вот прорвут. Кроме того, у них был страх перед Москвой. Они боялись потребовать что-то дополнительно.
— После изучения этих документов вам кажется, что в целом руководство действовало компетентно во время блокады?
— Вопрос о компетентности руководства города — это вопрос интерпретации фактов, и на него очень сложно ответить. Легко говорить, что всё было плохо или что были сплошные героические усилия. Скорее всего, оба таких вывода неверны, потому что мы чрезмерно политизировано относимся к блокаде. Некоторые люди любые попытки продолжать исследования воспринимают как угрозу неким устоям и традициям.
Когда мы рассуждаем о таких вещах, то часто забываем один из основных принципов историзма — мы знаем, чем всё закончилось, а люди, которые жили и действовали тогда, этого не знали. Перед ними был широкий спектр возможностей.
Второй важный момент — во время войны система управления серьезно изменилась, но далеко не сразу. Руководители того времени были продуктами сталинской системы и действовали они соответствующе. В-третьих, мы до сих пор многого не знаем о блокаде. Даже точного количества жертв. По разным оценкам, оно может достигать 1,5 млн человек.
Но, конечно, какие-то выводы делать можно даже с учетом всего этого. Мы точно знаем, что в боях на Ленинградском фронте людей с советской стороны погибло меньше, чем умерло в Ленинграде. Возникает вопрос — если защитников погибло меньше, чем защищаемых, то как можно это оценивать? Безусловно, это одна из величайших катастроф в истории XX века в мировом масштабе. И, конечно, помимо действий государств, установивших блокаду, к такому итогу привели действия руководства СССР и руководителей региона, которые не смогли сократить количество жертв.
— Из документов понятно, хотели ли руководители города облегчить жизнь горожан или для них важнее были действия на фронте?
— Документы можно интерпретировать по-разному. На мой взгляд, из опубликованных в сборнике стенограмм очевидно, что главной целью для руководства было заставить людей работать, всё остальное — по остаточному принципу.
Например, 17 декабря 1941 года после визита Жданова к Сталину было принято решение, что рабочим остановленных предприятий зарплата всё равно будет выплачиваться. Это был существенный вопрос, нужно учитывать — снабжение по карточкам не было бесплатным для горожан, как многие думают. За всё нужно было платить, даже за пребывание в стационаре для ослабевших. Несмотря на это, в стенограмме обсуждения этого решения некоторые члены руководства говорят, что таким рабочим не нужно платить, и сравнивают их с «иждивенцами».
— Как вам кажется, чтение таких документов может изменить представление человека о блокаде?
— Если человек интересуется историей блокады, то да. Но в целом большая проблема, что мы очень многого не знаем о том времени. Например, из документов известно, что уже к 1940 году в Ленинграде было практически построено метро, но потом оно было затоплено, и открыто только в 1955 году. Зачем и почему его затопили, мы точно не знаем. Второй вопрос — насколько Сталин и руководители страны хорошо знали ситуацию в Ленинграде в начале войны? На это есть разные точки зрения. И таких вопросов можно приводить очень и очень много.
— Много ли документов о блокаде еще не опубликованы?
— Все документы блокадного периода невозможно и не нужно публиковать — это миллионы листов. Но даже из самого важного еще много не опубликовано. Нужны усилия гораздо большего количества людей. Например, давно назрел вопрос о создании специализированного исследовательского центра по изучению истории блокады.
