В середине 2018 года магистрант ИТМО Александр Головин запустил подкаст «КритМышь», посвященный критическому мышлению. Вместе с учеными и другими экспертами он обсуждает самые разные темы — от эффекта плацебо и лжеистории до цензуры в интернете и феминизма. «КритМышь» существует в основном за счет краудфандинга. По словам Головина, в среднем каждый выпуск слушает около 7 тысяч человек, а в начале осени он открыл собственную студию подкастов.
Александр рассказал «Бумаге», почему вместо медицины занялся популяризацией науки, как планирует развивать «КритМышь» и удается ли зарабатывать на подкастах.
Как появился подкаст «КритМышь» и что означает его название
— Я заинтересовался наукой в вузе. На последних курсах педиатрической медицинской академии (СПбГПМУ) у меня возник кризис самоопределения: куда идти и что делать. Ужасно осознавать это на шестом курсе, но я понял, что медицина — не мое. Выяснилось, что путь отступления есть: я пошел в аспирантуру в Институт экспериментальной медицины. Правда, оттуда тоже ушел, не дописав диссертацию, так как мне не нравились мои исследования. И тогда подвернулся ИТМО — с его [магистерской] программой по научной коммуникации.
За эти годы я понял, что мне сложно сконцентрироваться в науке на одной теме — становится скучно. Мне хочется каждый раз узнавать новое. Для этого недостаточно одной специализации — легче рассказывать про науку, чем ей заниматься. Еще в Меде я заинтересовался критическим мышлением, скептицизмом и рационализмом и устраивал встречи «Общества скептиков» в Петербурге. Я также выступал на «Кампусе» «Бумаги» в 2017 году (с лекцией «Почему половину научных экспериментов не удается повторить» — прим. «Бумаги»).
В 2018 году я работал в Фонде профилактики рака, но понимал, что хочу делать что-то свое. Выбор пал на подкасты, потому что я предчувствовал, что могу запрыгнуть на отправляющийся поезд тренда. К тому же раньше я занимался подкастами на любительском уровне и у меня были контакты возможных героев со своей аудиторией. В конце концов, я учился в ИТМО, где была студия с кучей дорогого оборудования.
Я захотел сделать что-то вроде подкаста «Скептик», но с новым твистом. Изначально планировал делать интервью с упором на личности героев, применяющих критическое мышление. Но довольно быстро понял, что известных людей, которых интересно слушать, не так много. И я развернул направленность в сторону темы, — а герои стали вторичной историей.
Если обобщать, подкаст посвящен критическому мышлению. Исходя из этого мы (над подкастом также работают Ирина Соина и Катерина Горинская — прим. «Бумаги») и выбрали название. Это просто игра слов: критическое мышление иногда сокращают до «критмыш», мы добавили мягкий знак в конце — получился такой маскот и небольшая загадка в названии.
Первые выпуски — это был май 2018-го — записывались в студии [студенческого СМИ] «Мегабайт». Потом был период, когда я записывался в разных местах вроде антикафе и своего дома, но с качеством звука всё было плохо: приходилось выкручиваться на постобработке. Тем не менее выпуски слушали.
Как отбирают героев подкаста и почему разоблачение мифов уже никому не интересно
— Я пытаюсь продвигать идею, что критическое мышление — это не элитарный навык, его можно в себе развивать. Это навык задавания правильных вопросов в правильное время. Рудиментарно можно сказать, что критическое мышление — это когда спрашиваешь «Почему?», тебе дают ответ, а потом ты спрашиваешь опять: «Почему?» Мне кажется, так можно докопаться до правды в очень многих вопросах.
Героев подкаста мы выбираем по-разному. Иногда идем от гостя: если есть какой-то интересный герой, под него выбираем тему. В других случаях изначально есть задумка, и мы ищем под эту тему героя.
Честно признаюсь, бывали моменты, когда я прогадывал с героями: люди были не слишком хорошо подготовлены или просто понимали не так, как надо. Но самое удивительное — это порой выливается в интересные эпизоды. Потому что мы начинаем дискутировать. Даже если спикер спекулирует и высказывает домыслы, но хочет говорить на эту тему — это нормально. Я стараюсь компенсировать подобные вещи за счет собственной подготовки и упоминаю, что что-то из сказанного может быть не так истолковано в международном научном сообществе. Хотя, конечно, я не могу знать всё — и иногда что-то замечают в комментариях. Мне кажется, люди — в том числе наши слушатели — не должны никому полностью верить на слово. Для этого мы прикрепляем к выпускам ссылки на дополнительную информацию.
Порой бывает, что выпуск становится разоблачением мифов, но мне такой подход не нравится: кажется, он устарел и наскучил людям — ведь почти все мифы уже разоблачили. Но есть разоблачение разоблачений: когда оказывается, что мифы разоблачают неправильно. Например, мы говорили с психологом про Стэнфордский тюремный эксперимент — выяснилось, что он сомнительный (в рамках эксперимента добровольцы играли роли охранников и заключенных в условной тюрьме, в результате у трети «охранников» отметили появление садистских наклонностей, однако позднее методологию и выводы исследования поставили под сомнение — прим. «Бумаги»).
У подкаста нет сценария. Чтобы спикер доступно изложил свои мысли, порой нужны усилия: мы скидываем примерный план беседы, заранее обсуждаем его. Но если человек плохо говорит, помогает наш формат: в отличие от видео, когда исследователь волнуется из-за своего внешнего вида, в подкасте отвлекающих факторов меньше.
Кто слушает «КритМышь» и почему люди готовы платить за выпуски о науке
— Когда подкаст только запускался, я выделил целевую аудиторию. Есть определенный пул людей, которым, как и мне, интересен научно-популярный контент и не чужд философский подход. Но производителей контента, которые популярно говорят на разные темы, мало. Именно поэтому с физиком я не говорю, например, о квантовой механике или теории относительности (это много где рассказано), а расспрашиваю его, как и почему теорию относительности отвергали в СССР, — а потом мы переходим к философскому обсуждению концепта.
Сейчас каждый выпуск скачивает около 7 тысяч человек. В месяц — примерно 40 тысяч. Живее всего воспринимаются, судя по всему, околобиологические и околомедицинские темы. По крайней мере — лучше, чем наукометрические. Хотя я все-таки счастливчик, потому что могу позволить себе не обращать на это внимание: большее значение имеет то, нравится ли выпуск моей целевой аудитории.
Около 150 наших слушателей поддерживают нас деньгами на «Патреоне». Мне кажется, это [отражает] общее изменение в мировоззрении людей — сейчас россияне охотнее платят за контент, который раньше потребляли бесплатно. Особенно если это независимый производитель, а не большое СМИ или корпорация.
В России сейчас делают мало подкастов про науку, особенно регулярных. Мне нравились подкасты [Science Bar Hopping от] «Бумаги», но они немного заглохли. Есть подкаст от Beardy Cast под названием «Теория большой бороды», который ведет ветеран жанра Антон Поздняков. Но другие подкасты выделить не могу. В основном я слушаю зарубежные проекты. Самый классный, который советую всем, — Radiolab, прелесть которого в том, что он не совсем про науку, — [скорее] про глубокие журналистские истории: иногда про устройство корней деревьев, а иногда — про опиоидный кризис США.
Как Головин стал зарабатывать на подкасте и как планирует развивать проект
— В конца августа — начале сентября 2019 года мы открыли собственную подкаст-студию «Две дорожки» и записываемся в новом месте. Мы нашли помещение, поставили оборудование.
Можно сказать, что я достиг своих изначальных целей. Потому что цели были не очень громоздкими: я хотел зарабатывать на подкасте — и у меня получилось. Больше года это моя единственная работа, и я как-то выживаю.
Монетизация подкаста устроена просто. Основной путь — краудфандинг, то есть деньги переводят слушатели, некоторые из которых готовы поддерживать нас 3–5 долларами ежемесячно (в месяц проекту переводят 585 долларов — прим. «Бумаги»). Побочный путь — реклама, которая у нас появляется в некоторых выпусках.
Из расходов — траты на хостинг, плата художнице за обложки для выпусков, покупка оборудования. Вместе с арендой и амортизацией получается около 25 тысяч рублей в месяц.
Я не знаю, когда проект закончится, еще год он точно просуществует. Но уже нарастает внутреннее ощущение, что нужно двигаться дальше и делать что-то еще. Наверное, следующим моим проектом тоже станет подкаст, но чуть сложнее в производстве: возможно, с нарративом, репортажами и командой.
Я верю в будущее подкастов, но не уверен, что они будут так же популярны, как в Америке. Думаю, подкасты займут определенную нишу и у них будет постоянная база фанатов.
